БРЕДЕНЬ[1]
Когда в прицел камикадзе попадает огнь небесный, вымуштрованная реакция срабатывает молниеносно. Подобие корриды – корридора или темной и опастной шахты лифта, в конце которой, на глубине, на дне, в терпкой горечи бездны алеет красный стяг, приманка, изматывающая обманом жертвенного камикадзического бычка[2]. Так мы наконец выходим во тьму потрясающего по частоте ножевых ударов в область собственного пупка, - предательства Александра Матросова. Дзот находился напротив, прямо по коридору. Дверь была распахнута и быку камикадзе необходимо было рвануться вниз, но стяг, кроваво-красный - прекрасный символ молодой советской армии находился позади. Живот Александра Матросова был распорожнен наискось, относительно сторон света так, что у героя не оставалось выбора. Бычья шея А. Матросова уже была налита кровью. Литры и галлоны которой только искали выхода, алчно рыща по венам. Ей суждено было торпедироваться во флаг, этот зомби-вариант, окруженный самой настоящей кровью, текущей, летящей, (с)тонущей и захлебывающей(ся) в самой себе. Не будет преувеличением сказать, что А.Матросов очутился в этот раз меж двух огней: огнем стрелкового оружия и псевдопламенем стяга. Почему же он обманулся? Почему не позволил своей крови окропить стяг и сделать его подлунноединокровным себе, распоров его барочную колыхающуюся поверхность своим камикаджестом?
Всему виной его злосчастный пупок. Вся энергия того безумного, его последнего дня[3] была сосредоточена в области пупка. Именно туда были направлены взгляды многочисленных историков, истериков, сатириков и подражателей этого события. Именно туда было направлено дуло вражеского пулемета. И именно туда попала первая молодая и зеленая как помойная муха пуля-дура, позволив остальным вонзаться в уже мертвое, но еще теплое тело русского камикадзе. Последние пули отливались (как в тире, запятые и петли) в разделочные штыки, вновь поднимаясь и опускаясь над своей уже истерзанной жертвой.[4] Вместе с ними как на качелях туда-сюда, вверх-вниз по всем нарывам бинарных оппозиций взвешивался наиболее серьезный и старый в этот миг вопрос: «Пуля – дура, а штык …? А что же штык…? Где же он…?». Победа штыка как над самой красной материей стяга, так и над понятыми самой материи, которым ничто уже не мешало оказаться плотью или матерью сырой землей. Благодаря частоте ударов штыком, а не главенству пули-дуры штык оказался в позднейших интерпретациях молодцом, тогда как тело А.Матросова, неуклюже обутого в ортопедические сандалии, медленно охладевало на пустеющем футбольном (очень больном в сущности) поле брани. Матросов попросту не успел совершить подвиг, да и едва ли мог успеть. Когда истинная цель камикадзе располагается позади него и нет никакой возможности обернуться, так чтобы не наебнуться, отвернувшись от дзота – ведь это и было бы предательство во плоти и крови! – остается одно - решительное и вместе с тем скорбное деяние апостольского предателя. - ХАРАКИРИ. Дзот оказал почти дзенское воздействие на разум и душу А.Матросова. В какой-то момент дзот и Матросов стали одним целым и белым клыком, который и нанес удар. Дзинь-дзинь! Это штыки дзота и рота идиотов вспарывают живот Матросова. В то время как взгляд его и неотступное чутье камикадзе обращены назад в изнеможении от невозможности исправить ошибку, допущенную рукой недруга.
В руках камикадзе смерть необратима. Матросов наказан за предательство инкарнацией в мультиперсонаж – Кота Матроскина, мультиплексированного, множественного и умножающего добро, исполосованного еще в прошлой жизни зверька – Александра Матроскина.
[1] Рыболовный крюк, волочащийся по дну, бредущий куда попало и набредающий на кого не попoдя
[2] Дальше идет цитата: «Идет бычок качается, …»
[3] Марс – энергия твоего дня. Марс – кроваво-красная планета и Марс огненный бог войны
[4] Эта сцена детально отображена в фильме «Большая жратва»