ЛАЗ[1]

Камикаджест урывочен, описывается рывками, трещинами, точнее тем, что способствует появлению на теле смертоносных трещин. Взмах клинка при совершении обряда сепуко – наиболее показателен в своей гипермортальности. Трещины, будучи смикшированы в эфире греческого 5-th элемента, привносят безобразный треск радиопомех. Философский камикаджест порывает матрию, на которую он наносится кистью ки-тайского каллиграфа (столкновение двух великих цивилизаций: Кита-Японии, иероглифическое письмо). Поэтому камикаджест не терпит пустых материй, и непригодны ни пергамент, ни береста, ни бумага. Жесть или сталь – табулированные расизмом поверхности камикаджеста. Прорыв жестяной обивки двери в «Солярисе», Хари-Кришна-Камикадзе, Хари-Рама-Камикадзе (надпись на раме велосипедной, оконной, пило-раме и т.д.) не ранит саму раму, также камикаджест не ранит никакой материи (разрыв Агента в финальной сцене «Матрицы»).

Тема киллера-каллиграфа: исписать жертву и значит ее спасти из пасти безумия. Безумие как зарешеченность, спрятанность жертвы за семью замками, бронированными стеклами, жалюзи, стенами, желтыми домами, предрассудками, …. –  в этой пасте есть все. Скрип по стеклу и визг тормозов[2] – саундтрек камикаджеста. Стекло – виниловая пластинка камикаджеста, благодаря которой камикадзе попадает в самое пекло. Камикадзе в аду: нет смерти – только боль. Боль может заменить \ заслонить прикрыть собой смерть? Боль – это телохранитель[3] смерти или демонстрация ее камикаджестуальности? Поскольку в аду муки – это все, что есть – ад становится зоной отсутствия камикаджеста, то же с бессмертными греческими богами. Смерть как привилегия, которую могут использовать немногие, так как большинство либо ожидают ее, либо натыкаются на нее.

Камикаджест делает смерть и в смысле производства и в сленговом значении слова. Камикаджест разворачивается в зоне каматозного воздержания от смерти. Какой она будет – решать некаму…